Отчеты о спецоперациях в Ингушетии дали повод для критики в адрес силовиков

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Только количество предотвращенных преступлений может свидетельствовать об эффективности работы силовых структур, заявили "Кавказскому узлу" аналитики, комментируя проведенную в Ингушетии в конце июля спецоперацию. По их словам, многочисленные спецоперации в республике являются способом оказать давление на общество, которое с недоверием относится к непрозрачной деятельности силовиков.

Как писал "Кавказский узел", в Назрани и селе Сагопши Малгобекского района Ингушетии с вечера 6 августа проходила контртеррористическая операция. Источник в правоохранительных органах рассказал о двух убитых боевиках, еще один человек был задержан. Силовики сообщили имя убитого, однако позже опровергли его. Эта спецоперация стала четвертой в республике с начала года.

Действия силовиков в Ингушетии, большое количество невнятных и не в полном смысле соответствующих понятию «спецоперация» мероприятий демонстрируют чрезвычайную слабость региональной власти, неэффективность внутренней политики и отсутствие профилактики преступлений, считает руководитель правозащитного центра «МАШР» Магомед Муцольгов.

"Спецоперация - это подготовленная специалистами операция по противодействию тому или иному преступлению. В большинстве случаев они не могут назвать, против кого она проводилась. Имена людей убитых или находившихся в этом здании - они ничего не знают. Это никакая не спецоперация. «Борьба с терроризмом» все спишет, какой бы результат ни был, и это демонстрирует топорную работу", - заявил он корреспонденту "Кавказского узла" 9 августа.

При этом Муцольгов отметил, что "спецслужбы и органы имеют возможности и навыки расследовать преступления любой сложности, как недавнее убийство Ибрагима Эльджаркиева".

"Никакие дома не сносились, были конкретные целенаправленные разработанные мероприятия в рамках уголовного дела. Была хорошая работа следователей, которые четко показали, что умеют работать и с новыми технологиями (видео из аэропорта, железнодорожных вокзалов, биллинг и так далее). Мы не видели покалеченных людей. Мы видим совсем другую, профессиональную работу, которую можно назвать спецоперацией", - отметил он. 

По мнению Муцольгова, «на Северном Кавказе, и в Ингушетии в частности, действия силовиков чаще квалифицируются как то, что в международном праве называется чрезмерным применением силы».

«Следствие должно быть публичным и открытым. Надо показывать с места спецопераций съемки, которые демонстрируют профессионализм сотрудников спецподразделений. Ни у кого не вызывает сомнения их необходимость, но это не означает безнаказанность и вседозволенность», - сказал правозащитник.

Муцольгов считает, что утверждения о наличии в Ингушетии и в лесах Северного Кавказа в целом вооруженного подполья, вызывают серьезные сомнения.

«Я не верю в наличие никакого подполья в Ингушетии, в то, что в лесах Северного Кавказа скрываются НВФ [...] Ни одного объективного, публичного расследования с подтверждением реальных фактов не было проведено и предъявлено общественности за эти годы. Мы знаем сотни жертв, по которым уже в ЕСПЧ вынесены решения, подтверждающие незаконность действий конкретных силовых структур, отсутствие эффективного расследования и справедливых судов. Наличие разговоров о проведении спецопераций показывает неправильность подходов. Власть, ее политическая составляющая и правоохранительные органы не пытаются решить источник проблем, которым нередко бывают и сами. Сотни похищенных в Ингушетии четко и ясно показывают много фактов, что к этим похищениям причастны силовые структуры. Это особо тяжкие преступления, и то, что они до сих пор не раскрыты - еще одно доказательство бездействия власти и отсутствия политической воли», - заключил Муцольгов.

Силовики опасаются роста протестных настроений в Ингушетии

Активность силовиков в Ингушетии может быть связана с опасением роста протестных настроений в регионе, считает главный редактор издания «Портал06» Ахмед Бузуртанов.

«Вполне допускаю, что мы имеем дело с акцией устрашения перед принятием судебных решений по арестованным лидерам и активистам ингушских протестов 2018-2019 годов. Не последнее место здесь может занимать и попытка предупреждения акций солидарности протестам в Хабаровске», - сказал Бузуртанов корреспонденту «Кавказского узла».

Показателем эффективности работы силовиков Бузуртанов назвал открытость их деятельности.

«Это раскрытие преступлений, где есть пойманные, а не убитые якобы преступники, вина которых никем еще не доказана, это открытые формы доказательства вины (или оправдания). Я уже не говорю о таком уровне, где есть место рассуждениям о предупреждении преступлений без массовых и бессудных убийств, разгрома имущества и лишения права на защиту. К сожалению, когда дело касается подполья и не только, чаще всего мы сталкиваемся с жалобами близких и родных на лишение жизни молодых людей без попыток поймать и доказать вину. Юристы и правозащитные организации также часто приходят к выводам о превышении силовиками мер. Стоит ли вообще пытаться разобраться или рассуждать о возможностях контролировать действия силовиков в делах, которые они сами отнесли к экстремизму и терроризму, тогда как по административным нарушениям, связанным с гражданскими протестами, идут массовые нарушения со стороны силовиков, в том числе следователей и судей. Для нас наглядный пример - «ингушское митинговое дело», где проявились все формы открытого игнорирования законов и прав, если не сказать демонстративного издевательства над безобидными людьми», - считает Бузуртанов.

За последние полтора года «власти и силовики оставили самый глубокий след несправедливости по отношению к простым людям, когда за требование соблюдать законы и конституционные права народа в застенках оказались гражданские активисты, старейшины», отметил Бузуртанов.

«Не представляю себе, как в существующей системе власти после всего этого силовики смогут преодолеть недоверие общества. [Необходимо] перестать убивать за так называемые намерения. Если не могут предупредить или поймать и доказать вину, то хотя бы постфактум предъявить доказательства обоснованности своих действий», - заключил Бузуртанов.

Об эффективности работы силовиков свидетельствует количество предотвращенных преступлений

Эффективность работы силовых структур должна оцениваться по количеству предотвращенных преступлений, считает глава Независимого профсоюза работников правоохранительных органов и прокуратуры Дагестана Магомед Шамилов. По его словам, считать нужно не количество отчетов силовиков и не трупы, так как "труп - это брак их работы".

«Показателем их работы являются предотвращенные преступления, люди, которые будут браться в лесах, пещерах, где готовят взрывы, бомбы - вот в этих местах, в зародыше, при подготовке. Показывая их оружие, методы, литературу, самих этих людей - вот так должно быть представлено. Ведь им выданы миллиарды, чтобы делать свою работу хирургически, без всяких трупов, с огромным и безупречным доказательным материалом. Есть прослушка, шпионы, доверенные лица - чего только нет. Но нет никакой эффективности. Почему? Там нет профессионалов. Под разными предлогами, чистками, реформами органы разгромили, выгнали всех работников, профессионалов, сыщиков и прочих следователей, а пришли дети богатых, сильных бизнесменов, которые защищают свои корыстные интересы. Должности продаются и покупаются», - сказал корреспонденту «Кавказского узла» Шамилов.

На неэффективность работы силовых структур, по мнению Шамилова, указывает отсутствие предотвращения преступлений, их раскрываемости на стадии реализации.

«Просто издеваются над народом. Своим ограничениями, блокпостами, обысками, задержаниями без разъяснения прав, в связи с чем объявлен и задержан, власть провоцирует народ на противостояние, на такие акции, чтобы затопить в крови. Слишком большие кулаки и мускулы у силовиков. Они чешутся, не могут найти себе применение. Вот они и предоставляют лживые отчеты и кучу трупов», - заявил Шамилов.

Шамилов напомнил о региональных протестах по вопросу разделения границы с Чеченской республикой.

"В Ингушетии было противостояние народа по земельному вопросу с Чечней. Народ поднялся, была акция возмущения. Ингушская полиция проявила благоразумие, и своими силами они не дали столкнуться Росгвардии с митингующими. Ингушские полицейские, около 14 человек обратились к народу, провели там минут 10 внутри митингующих работу, и они рассеялись", - отметил Шамилов.

"Продолжается запугивание народа, противопоставление полиции народу. В Ингушетии это очень ярко выражено", - отметил Шамилов. Он привел пример убийства сотрудника Росгвардии в конце июля.

"Если при проведении этого расследования были установлены личности, которых подозревают, и при проведении спецоперации их уничтожили - это как-то можно понять. Но, как видим из сообщения, речь о «предполагаемых боевиках». Сколько можно расстреливать предполагаемых? Неужели нельзя их брать живыми, почему их нужно уничтожать?» - задается вопросом Шамилов.

Действия властей способствуют радикализации в регионах

Деятельность правоохранительных органов, являющихся инструментом российской политики, свидетельствует об усилении протеста по всей стране, и Северный Кавказ является индикатором того, что в ближайшее время может произойти по всей России, считает полковник запаса ФСБ, бывший депутат Госдумы Геннадий Гудков.

«Спецслужбы - это всего лишь инструмент политики. Это [...] хирург или патологоанатом, который вступает в действие, когда есть прецедент. Говоря о профилактической работе, надо говорить о качестве власти, а она безобразна. Она множит радикальные протесты, террористическое подполье в силу своей природы. Она лжива, ворует, берет взятки, угнетает народ, абсолютно бездарна с точки зрения хозяйствования и несменяема. Такая власть всегда толкает народ к радикальным действиям - это объективно. Что касается самих спецслужб, с одной стороны они заложники ситуации, но с другой стороны - часть этой кривой, нечестной системы, врущей на каждом шагу [...] Даже когда они говорят правду, совершают героические поступки, к сожалению, всегда возникает сомнение, а не является ли это сведением счетов и ложью?» - заявил Гудков корреспонденту "Кавказского узла".

По его словам, «об эффективности силовиков мог бы свидетельствовать открытый судебный процесс, то, что признания выбиты не пытками, что улики добыты и процессуально правильно закреплены, что обвиняемые дают показания не под давлением, а под нажимом неопровержимых фактов и улик»

«Мы бы верили, когда идут свидетельские показания. Тогда бы это было показателем. А то, что у них есть подразделения, ведущие борьбу [с терроризмом] - я прекрасно знаю, насколько широкое толкование имеют статьи о пособничестве, оправдании. По ним можно осудить кого угодно, и тут критерии объективности никак не действуют. Только открытый, честный публичный процесс, в котором все убедятся, что это так. А предъявление схронов, взрывчатки, трупов ни о чем не говорит. Мы знаем, как фабрикуются дела», - считает Гудков.

По его мнению, действия властей способствуют радикализации регионов и политического протеста в стране в целом.

«Радикальные настроения на Кавказе в силу исторического менталитета гораздо более живучи и более активны, нежели в других регионах России. Потому это своеобразный индикатор обострений отношений во всем российском обществе. Кавказ - лакмусовая бумажка, и по событиям на Кавказе мы понимаем, что будет со страной через некоторое время. Рост радикальных, экстремистских, жестких протестных настроений будет в ближайшее время продолжаться, и проблема будет нарастать. Я ожидаю, что политические протесты в ближайшее время охватят большие социальные слои и массы, и соединение социального протеста с политическим даст жесткую радикализацию части людей, как побочный эффект протеста. Эти настроения на Кавказе обязательно перекинутся на другие регионы России. Это не вина народа. Это полностью на [совести] власти, и надо понимать, что именно она толкает народ своим стремлением править вечно на иные, не мирные формы сопротивления. Революции готовятся во дворцах, а не в хижинах», - заключил Геннадий Гудков.